Орсон Кард - Говорящий от имени мертвых (Голос тех, кого нет)

– Хьюман, – громко прочитал Эндер. Второе слово он не мог прочитать.

– Это настоящее имя Шаутер, – сказал Хьюман. – Ста-лукер. Она плохо пишет палочкой – жены не часто пользуются разными орудиями, с тех пор как эту работу взяли на себя братья. Она хотела, чтобы я сказал тебе, как ее зовут по-настоящему. Она получила его, потому что всегда смотрит на небо.

Она сказала, что хотя она и не догадывалась, она все время ждала тебя.

Так много людей надеялись на меня, думал Эндер. А в конце все оказалось зависимым от них. От Новинхи, Майро, Элы, которые вызвали меня; от Хьюмана и Ста-лукер. И от тех, кто боялся моего приезда тоже.

Вом принес плошку чернил; Кэлендер ручку. Это была тонкая палочка с прорезью на конце и достаточно заостренным концом, чтобы при опускании в чернила поступала малая их порция. Эндеру пришлось пять раз окунуть ручку в чернильницу, чтобы написать свое полное имя.

– Пять, – произнес Эрроу. Эндер вспомнил, что число пять было своеобразным предзнаменованием для свиноподобных. Это было случайностью, но если они видят в этом добрую примету, тем лучше.

– Я отнесу это соглашение нашему правителю и епископу, – сказал Эндер.

– Из всех документов, наработанных историей человечества… – начала Аунда. Никто не нуждался в том, чтобы она закончила предложение. Хьюман, Лиф-итер и Мандачува осторожно завернули книгу в листья и вручили ее не Эндеру, а Аунде. Эндер сразу понял, с ужасным предчувствием, что это означало. У свиноподобных была для него работа, работа, которая требовала, чтобы его руки были свободны.

– Теперь соглашение сделано по человеческим правилам, – сказал Хьюман. – Теперь ты можешь сделать подобное для Маленьких Некто.

– Достаточно ли подписей? – спросил Эндер.

– Этого достаточно для скрепления соглашения, – сказал Хьюман. – Но только тогда, когда рука, подписавшая это соглашение от имени людей, исполнит другое соглашение, по нашим правилам.

– Тогда я исполню, – сказал Эндер. – Все, как обещал.

Хьюман вытянул руку и провел пальцем от горла Эндера до середины живота.

– Слово брата не всегда то, что произносит его рот, – сказал он. Слово брата подтверждается жизнью. – Он обернулся к другим свиноподобным.

– Позвольте мне поговорить с отцом в последний раз, перед тем, как встать рядом с ним.

Два странных брата вышли вперед, в руках у них были маленькие дубинки. Они пошли вместе с Хьюманом к дереву Рутера и начали ударять по нему и петь на языке деревьев. Почти сразу же на стволе появилась большая трещина. Дерево было довольно молодым, оно было не таким большим в диаметре, чтобы вместить тело Хьюмана; ему пришлось изрядно повозиться, чтобы втиснуться внутрь. Но ему удалось влезть и ствол закрылся за ним.

Удары по дереву приобрели другой ритм, но не прекращались ни на минуту.

Джейн зашептала на ухо Эндеру.

– Я могу слышать резонанс барабанной дроби внутри дерева. Дерево медленно повторяет звуки, превращая удары в язык.

Другие свиноподобные стали расчищать площадку для дерева Хьюмана.

Эндер заметил, что они располагают дерево таким образом, что деревья оказываются стражами калитки, Рутер по левую руку, а Хьюман по правую.

Вытаскивать с корнем капум было почти не под силу свиноподобным; вскоре к ним присоединился Квим, затем Олхейдо, затем Аунда и Эла.

Аунда передала договор Новинхе подержать в то время, когда она будет дергать капум. Новинха медленно поднесла его к Эндеру, она остановилась напротив него и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Вы подписали его, Эндер Виггин, – сказала она.

Эндер.

Это имя звучало угрожающе даже для его собственных ушей. Он слишком часто его слышал как нарицательный эпитет.

– Я старше, чем выгляжу, – сказал Эндер. – Я был известен под именем с того момента, как уничтожил баггеров. Может быть, присутствие этого имени на первом в истории человечества договоре между людьми и ременами сделает что-нибудь для изменения его значения.

– Эндер, – прошептала Новинха. Она протянула к нему руки, держа сверток с соглашением, и уперлась ему в грудь; сверток был большим и тяжелым, так как содержал все страницы «Королевы Пчел и Гегемона», на обороте которых был написан текст соглашения.

– Я никогда не ходила к священникам на исповедь, – сказала она, потому что знала, они будут презирать меня за мои грехи. Тем не менее, когда вы публично огласили все мои грехи, я перенесла это, я знала, что вы не презираете меня. Я не понимала, не могла понять, почему… До этого момента.

– Я не единственный, не презирающий людей за их грехи, – сказал Эндер. – В душе я всегда знал, что однажды совершил более тяжелый грех.

– Все эти годы вы несли бремя вины за все человечество.

– Да, в этом нет ничего сверхъестественного, – сказал Эндер. – Я думал, что это вроде отметины Каина. У вас нет друзей, зато никто не сможет предать вас.

Земля была очищена от капума. Мандачува сказал что-то на языке деревьев братьям, стучавшим по стволу; их дробь изменилась и на стволе вновь появилось отверстие. Хьюман выскользнул из него, как новорожденная свинка. Он прошел в центр расчищенной площадки. Мандачува и Лиф-итер протянули ему по ножу. Взяв ножи, он заговорил с ними на португальском – и люди поняли то огромное значение, которое для него имело происходящее.

– Я сказал Шаутер, что вы потеряли свой пропуск в третью жизнь ввиду глубокого непонимания Пайпо и Лайбо. Она ответила, что прежде чем число дней перевалит на число следующей руки, вы будете расти и тянуться к свету.

Оба, Лиф-итер и Мандачува нежно коснулись ножами живота Хьюмана и отошли к краю расчищенной площадки.

Хьюман протянул ножи Эндеру. Они были сделаны из дерева. Эндер и представить не мог, что оружие из дерева можно отполировать до такой остроты и в то же время оставить достаточно прочным. Конечно, это оружие не было произведено руками. Ножи были сделаны из сердца живого дерева и явились брату как путеводная нить, ведущая его в третью жизнь.

Это еще раз доказывало, что Хьюман не умрет на самом деле, не превратится в прах. Но в это нужно было поверить. Эндер не сразу взял ножи. Он провел пальцем по лезвию и взял Хьюмана за запястья.

– Для тебя – это выглядит не как смерть. Но для меня – я только вчера увидел тебя, а сегодня ночью я понял, что ты мой брат, так же как и Рутер – мой отец. А теперь, когда взойдет солнце, я уже не смогу больше с тобой заговорить. Я чувствую это, как смерть, Хьюман, смерть по отношению к тебе.

– Приходи и посиди в моей тени, – сказал Хьюман. – Посмотри, как блестит солнце сквозь дымку моей листвы. Обопрись спиной о мой ствол. И еще одно. Добавь еще одну повесть к «Королеве Пчел и Гегемону». Назови ее «Жизнь Хьюмана». Расскажи всему человечеству, как я был зачат на коре дерева моего отца, родился в полной темноте, питался материнской плотью.